19 января 2011 (14:41) / просмотров: 409

Элизабет МакКарти: Моя жизнь с Майком Хейлвудом (часть 2)

Первую часть читайте здесь.

Майк Хейлвуд

Он выиграл и следующую гонку, но из-за преимущества по очкам, которое было у Джакомо Агостини, Майк Хейлвуд не выиграл чемпионат мира по мотогонкам в классе 500 куб. см. Не помню подробности, но ему не хватило какой-то малости. Но к этому времени он настолько промерз, что поднялась температура, а кожа окрасилась в какой-то страшный цвет. Я побоялась, что он заболеет всерьез. Так и случилось - он почувствовал себя еще хуже, и решил пропустить церемонию награждения, а может даже и пропустить гонку в Брэндс-Хэтч. После серьезного разговора с командой и менеджером Майк согласился сесть в вертолет и вернуться в Англию. Кто-то позвонил в BOAC (название British Airways в те дни), и забронировал билет на самолет для меня. Он хотел, чтобы я съездила домой, привезла паспорт и вещи, а затем встретилась с ним в аэропорту. Сейчас я желаю всем сердцем, чтобы так оно и случилось.

Вместо этого я сообщила, что у меня есть кое-какие дела, которые я должна уладить, но что я буду там, как только смогу. Майк очень хотел, чтобы я приехала к нему в Лондон через несколько дней. Позже я сказала ему, что, возможно, спасла нас от нас самих же, и что так и должно было быть. Кроме моей работы, у мамы был рак, а в нашей семье трое младших братьев - 14, 11 и 9 лет, которые нуждались во мне. Майк сказал, что и он нуждается во мне. Все казалось таким возможным, когда мы были вместе. Но, как только мы вернулись в свои такие разные миры - Майк в Лондон и к друзьям, которые хотели, чтобы он снова сел за руль гоночной машины, а я - к своей умирающей мамочке, оказалось, что наш шанс быть вместе куда-то пропал.

Мы общались несколько лет. Я даже съездила в Нассау, чтобы познакомиться с его отцом, Стэном. Когда Майк говорил об уходе из гонок, то это было в стиле: "Моему старику это придется не по душе", и просил меня приехать в Нассау для знакомства со Стэном, чтобы дать ему понять - его сын может жить и другой жизнью. Наверное, его отец был самым большим авторитетом для Майка. Майк познакомил нас по телефону. Я упрямствовала, чтобы Майк не тратил на меня денег.

Так продолжалось до следующего года, когда я смога уехать от своей семьи, уволиться с работы и прокладывать собственный путь. План был в том, чтобы отдохнуть 2 недели, познакомиться с его отцом, а Майк приедет на второй неделе. Обладая весьма ограниченным бюджетом, я остановилась в коттедже для туристов. Стэн хотел, чтобы я переехала в гостиницу Montagu Beach - почти второй дом для него. Но я все равно осталась в коттедже.

Стэн и я разговаривали о множестве вещей - от политики и гонок до антиквариата. Помню, что он рассказывал о своей жизни в Англии. У него была служанка, которая занималась исключительно протиранием коллекции серебра. Стэн должен был оставить эту коллекцию и другой антиквариат на родине из-за соленого воздуха и климата в Нассау, которые просто уничтожили бы хрупкие вещи.

Мы много времени проводили, сидя на полу и слушая записи гонок на аппаратуре hi-fi. Все стены в каминной были украшены фотографиями Майка. Стэн восторгался моей способностью отличать мотоциклы друг от друга по звуку их моторов. В течение этой недели мы прослушали все записи гонок, которые у него были - некоторые по нескольку раз. Было так здорово и уютно слушать истории про Майка и его гонки - особенно про первые шаги, до того, как им заинтересовались заводские спонсоры, и когда его карьеру оплачивал только сам Стэн. Когда были только Стэн, Майк и их байк Ecurie Sportive. Их девиз "За любовь к спорту" был действительно общим, как и страсть к гонкам.

Стэн рассказывал про свои собственные гонки и про бизнес. Он был сыном шахтера-угольщика. Семья была такой бедной, что когда Стэн сломал ногу, то они не смогли даже оплатить лечение. Так он закончил карьеру гимнаста, которая обещала быть очень яркой. Работу Стэн начал с самого низа в сфере продажи мотоциклов. Но целеустремленность и решительность сделали свое дело - постепенно Стэн поднимался вверх по карьерной лестнице, и в конце концов выкупил этот бизнес. У него был нюх на успешные сделки, и бизнес пошел в гору. А еще его желанием помимо зарабатывания денег было обеспечить каждого молодого человека простым и недорогим транспортом для поездок на работу и домой, в котором он когда-то так нуждался сам. Через некоторое время Стэн Хейлвуд стал самым успешным мотодилером в Англии.

Несмотря на травму ноги, Стэн был довольно известным мотогонщиком, выступая во времена Джека Сёртиза, отца Джона. Джек Сёртиз был лучшим в гонках на мотоциклах с колясками, на которых выступал и Стэн Хейлвуд.

Как Стэн любил Англию! Его жизнь там состояла, казалось, из одних удовольствий - жизнь и путешествия вместе с Майком, гонки, скорость. А здесь, в Нассау, он был так далек от всего этого. Жизнь здесь была тихой и спокойной по сравнению с английской. И дом, и машина здесь были гораздо скромнее, но более всего ему не доставало драйва, впечатлений. Его типичный день состоял из поездки в гостиницу Montagu Beach - посмотреть, не поселился ли там кто-то интересный. Затем - плавание и загар на пляже. Ему было что-то около 50 или 60 лет. Стэн был таким замечательным человеком - добрым, тактичным и умным, таким же, как и Майк.

Мы проводили вместе каждый день. Он брал меня по утрам на прогулку на машине, и мы ездили куда-нибудь позавтракать - обычно в отель. Там мы встречали кого-то из его друзей, или же просто возвращались к нему домой после обеда. Однажды он пожаловался на меня двум своим соседкам, потому что я не хотела переехать из коттеджа в его дом, или хотя бы в отель. Они пригласили меня пожить в их доме до конца моего отдыха.

Стэн с озорным удовольствием рассказал мне одну историю - про самое начало карьеры Майка-Мотоцикла. Когда будущий многократный чемпион мира по мотогонкам закончил школу, то попросил отца найти ему работу на заводе мотоциклов Triumph. В первый день, когда Майк поехал на работу, то ожидал, что ему предложат место тестера, что-то в этом роде. Вместо этого ему дали самую грязную работу во всех гаражах - он должен был чистить боксы метлой и щеткой, очищая пол от масла. Это было очень по-Стэновски. Так начинал и он сам, то же самое предложил и сыну - начинать с самого низа, опустив его с небес на землю. Однако именно он дал Майку на первую гонку свой роскошный мотоцикл Bentley, а это никак нельзя назвать спартанским началом. Можете себе представить лица соперников, когда они увидели худенького подростка за рулем такой дорогой техники. Еще интереснее представить их лица после того, как Майк Хейлвуд доказал всем, что он не только сын миллионера. Он добился уважения к себе уже в первой гонке, и, самое главное для Майка - их дружбы.

Когда Майк начал свои выступления, его гонки оплачивал только Стэн. Он купил его первый мотоцикл и грузовик для его транспортировки. Стэн уверял, что Майк выплачивал ему деньги своими победами, а затем стал финансово независимым. По крайней мере, так рассказывал Стэн. Думаю, что на самом деле все было несколько сложнее, и такой кредит был не слишком строгим - явно продлевался, когда Майку нужно было обновить технику или запчасти. Но я уверена, что все затраты были окуплены многократно. Этот "договор" показал желание Стэна сделать сына человеком, а не "маменькиным сынком", или, того хуже, снобом.

С этим худым, беззащитным подростком произошла замечательная перемена. Майк, который чувствовал себя не в своей тарелке в элитной школе для аристократов, нашел свой дом в мотогонках. Скромный, добродушный и очень веселый характер Майка привлек множество друзей, поклонников, и даже соперников. Он любил дух товарищества и приземленную атмосферу мира мотогонок. Майк терпеть не мог снобов или тех людей, у которых зашкаливает чувство собственного величия.

Стэн представил меня своим друзьям как девушку Майка, и, соответственно, как свою будущую невестку. Я пыталась тактично поправлять его. Он даже поднимал тему будущих внуков. Он был полностью уверен, что мы с Майком поженимся, как только он приедет сюда. Я должна была объяснить ему, что этого не случится, чем очень смутила доброго старика. Он сказал что-то вроде: "Я знаю, что вы двое любите друг друга. Майк говорил о переменах в своей жизни, и теперь ты здесь. Почему же ты приехала, если не собираешься выходить за него?".

Я поняла, что у меня нет выбора, и что я должна рассказать Стэну про свою клиническую смерть и то, что я видела с той стороны. Я не могла сказать ему о предсказании про смерть Майка. Это был его секрет, и только ему было решать - рассказывать это, или нет.

После нашего разговора я поняла, что Стэн ничего не знал про то предсказание. Мы говорили о возможной смене Майком образа жизни, о чем-то ином, кроме гонок. Стэн был убежден, что Майку нужно снова попробовать себя за рулем гоночных автомобилей в течение нескольких лет. Он сказал, что просто не может представить Майка, занимающегося чем-то еще, кроме гонок. Мы разговаривали про мою работу, и насколько она приносила мне удовлетворение. Его идеи в области развития экономики и инвестиций были просто великолепны. Но он не мог представить себе Майка, занимающегося чем-то подобным, и постоянно возвращался к теме гонок. Он сказал, что если скорость у тебя в крови, то это как наркотик. Это невозможно бросить. Он настаивал на том, чтобы я продолжала свою работу волонтером, и вышла замуж за Майка. Я же ответила, что думала об этом, но не смогу совмещать это.

Стэн очень хотел, чтобы сюда приехала моя мама. В конце концов я потеряла терпение. Я понимала, что не найду в себе силы отказать Майку во второй раз. Вся моя энергия и воля ушли на то, чтобы не улететь вместе с ним в Лондон в прошлый раз. Я прекрасно понимала, что как только увижу его глаза, или почувствую его руки, обнимающие меня, моя решимость испарится. И я сказала Майку по телефону, что моя мама больна, и что я должна сократить свой отпуск.

Больше мы никогда не виделись.

Мы разговаривали по телефону несколько раз в год. Могу сказать, что автогонки полностью захватили его. К этому времени он принял твердое решение остаться таким же, как был, но гоняться, как и Джон Сёртиз, на четырех колесах вместо двух - и, кстати, именно в его команде. Он чувствовал, что Джон, который и сам легендарный чемпион мотогонок, лучший партнер для перехода в автоспорт. Такая возможность была слишком хороша, чтобы пропускать ее. Майк говорил, что если не получится успешно выступать в гонках на машинах, то он закончит свою карьеру гонщика - может быть, только редкие клубные заезды, и изменит стиль жизни. Но звезда Майка Хейлвуда сияла высоко. Он выиграл чемпионат Европы в Формуле 2 вместе с Сёртизом (в команде Джона). К сожалению, ему так и не удалось покорить те высоты, которых он достиг на мотоциклах. Мотогонки всегда оставались для него первой - и главной любовью. Судя по тому, что он мне рассказывал, ему очень не хватало той теплоты и товарищества, которое существовало в мире мотобайков. У него было несколько друзей в автоспорте, но никогда не было той семьи, которая была на двух колесах.

Майк чувствовал себя изгоем в Формуле 1. Выступая за команду Surtees, Майк Хейлвуд героически спас Клея Регаццони, который был без сознания после аварии на Гран-при Южной Африки, и застрял в горящей машине. За эту доблесть Майк получил высшую награду Великобритании, которую только может получить гражданский человек - медаль Георгия. Возможно, вы думаете, что это сблизило его с другими гонщиками, или прибавило уважения к нему? Пару лет назад один мой друг поделился со мной копией документального фильма "The Quick and The Dead" - "Быстрый и мертвый", снятого в 1974-1975 годах. В нем Майк говорит, что одинок в Ф1. Он говорит, что гонщики даже не сидят за одним столом в гостиницах. Еще он рассказывает, что больше взаимопонимания находит с механиками, но и они недоумевают - почему гонщик хочет проводить время с ними. Поэтому он так и остался изгоем, белой вороной.

Майк был знаменит своим нежеланием понимать техническую сторону гонок. Он всегда доверял механикам. Его работой было ехать быстро. Но в автогонках от пилота ждут, что он будет обеспечивать инженеров и механиков техническими подробностями настроек. Для Майка это было очень сложно, особенно когда машина часто ломалась. Он начал учиться по книгам, но хотел заниматься этим как можно меньше. Через некоторое время Майк перешел из Surtees в другую команду, McLaren, где в конце концов почувствовал себя на своем месте. Это был большой шаг вперед, к успеху. Но авария на Нюрбугринге изменила все. Майк Хейлвуд был вынужден закончить карьеру автогонщика. Его отличные и действительно дружеские отношения с гоночным менеджером McLaren Филом Керром и напарником Денисом Халмом привели к тому, что он решил переехать на их родину - в Новую Зеландию.

Героизм Майка Хейлвуда при спасении Клея Регацонни, также как и триумфальное возвращение Майка-Байка в гонки на острове Мэн, его еще одна победа там, и еще один титул чемпиона мира в 1978 году - все это давным давно стало частью гоночной истории. Но для меня все это - часть истории человека, которого я любила всегда, и люблю до сих пор.

Я понимаю, что, судя по моей истории, у читателя складывается впечатление, будто я была против продолжения гоночной карьеры Майка - нет! Я очень далека от этого! Я полностью поддерживала его во всем, что он находил для себя захватывающим. У меня очень старомодные представления о браке. Не могу представить себя замужем, и одновременно продолжающей карьеру. Я бы непременно вышла в отставку, если бы вышла замуж. Но, как вы помните, когда я находилась при смерти, то видела те дела, которые должна совершить. Я не могла совмещать работу и брак. И знала, что должна, просто обязана исполнить все то, что привиделось мне во время клинической смерти. Я чувствовала, что это займет у меня 8 или 10 лет, считая от момента знакомства с Майком. Для того, чтобы быть настоящей женой ему, какой я хотела быть, я должна была закончить работу, и только после этого жить с Майком. Я спешила, я старалась, потому что не могла представить себе жизни лучшей, чем быть его женой. Думаю, если бы не та моя авария и клиническая смерть, то я бы помчалась к Майку без промедления. Но если бы в моей жизни не было этого опыта, то я бы не стала той девушкой, которую полюбил Майк Хейлвуд. Сложные загадки жизни, любви и судьбы. Наверное, я сделала самую большую ошибку в своей жизни, когда не поехала в Лондон вместе с ним.

В те годы моя карьера привела к тому, что я часто посещала места политических конфликтов и "горячих точек" по всему миру - это было довольно опасно. Когда я чувствовала страх и угрозу, то я всегда вспоминала необычайную храбрость моего дорогого Майка. Я всегда помнила о том, что он был уверен в том, что не погибнет в гонке, а вместо этого его убьет грузовик. Так и я знала про себя, что не умру, пока не сделаю что-то важное, что наметила для себя. Поэтому я продолжала работать. Старое искреннее желание Майка работать на благо человечества работало! А его жизнь шла по другому пути. Но без него я не смогла бы сделать то, что я сделала. Все, чего я добилась на работе, принадлежит Майку - только благодаря его любви я чувствовала себя защищенной.

Наш последний разговор состоялся в 1975 году.

Он шутил надо мной, спрашивая что-то вроде "А ты все еще пытаешься спасти мир?". Я отвечала шуткой наподобие "А что, ты не заметил, что с тех пор я занимаюсь этим делом, весь мир стал гораздо лучше и красивее?". Мы оба смеялись. Потому он что-то рассказал о том, как спас одного разбившегося автогонщика. Я сказала, что не знаю ни одного такого гонщика. А он ответил - "Нет, ну одного ты знаешь. Я повредил мою ступню в прошлом году в Германии, и завязал с автоспортом окончательно".

Я спросила:
- "Это случилось на Нюрбургринге?"
- "Да", - ответил Майк.
- "Мне никогда не нравилось это место".
- "Но ты и не была никогда там".
Я ответила, что не обязательно ехать куда-либо, чтобы чувствовать энергетику этого места - очень зловещего из-за троллей Черного леса. (Конечно, Нюрбугринг - великолепная трасса, но у меня всегда были нехорошие мысли насчет нее. Возможно, я предчувствовала, что там произойдет нечто плохое с тем, кого я люблю).

- "Кстати", - сказала я, "Желаю тебе быть более оригинальным, и не копировать меня. В прошлом году я повредила ногу из-за мотоцикла Manx Norton". (А это очень большой, тяжелый и мощный гоночный снаряд).
Он засмеялся и сказал
- "Ты ездила на Манксе? Что за шутки - ты, и Manx!"

Теперь рассмеялась я, и сказала, что всего лишь переехала не так давно, чистила гараж на новом месте, и вконец расшатала дышащую на ладан полку. Головка от цилиндра байка Manx Norton, оставшаяся от прошлого владельца, упала мне прямо на ногу, и перебила пару костей до трещины. Я добавила:
- "Теперь ты видишь, что если тебе суждено пострадать в мотоаварии, то так и случится - даже если ты тихо-мирно убираешься в собственном гараже. А это подтверждает мою теорию о том, что профессия домохозяйки - опасное занятие".

Я всегда могла рассмешить его, и было здорово слышать его смех. Было забавно, что мы оба повредили наши правые ноги в течение недели или около того. Наш разговор был приятной беседой старых друзей.

После того разговора я общалась с ним, посылая открытки на дни рождения и другие праздники. Я никогда не ставила на конвертах свой новый адрес. Я не ждала от него ответа. Просто я хотела, чтобы он знал - я любила и думала о нем.

В конце 1980-го и начале 1981-го для меня настали темные времена. Рак моей матери снова вернулся, и я уехала обратно в Торонто на несколько месяцев. Когда вернулась в родительский дом, то почувствовала себя ближе к моей предыдущей жизни, разыскала старых друзей. Все больше и больше воспоминаний о Майке и о тех днях, которые навсегда останутся в моем сердце. Я даже отыскала номер его телефона. Хотела набрать его несколько раз, но так и не сделала этого.

Примерно в середине марта я отправила ему поздравление с днем рождения. Я потеряла счет, сколько ему исполняется лет. В открытке я написала, что думаю о поездке в Лондон, и о том, что должна была сделать это много лет назад. И пообещала позвонить ему на день рождения. Я была уверена, что Майк поймет, что я имею в виду (а у меня не было ни малейшего представления о том, что он женат и у него уже двое детей).

Спустя пару недель одна подруга похвасталась, что нашла где-то необычное место - компанию любителей спиритизма. Они собираются время от времени, и медиум вызывает духов, передает послания с того света, и т.д. Обычно я не верю в такие вещи, но подруга рассказала, что это - настоящие любители, и нет никаких коммерческих отношений - приходи и участвуй. Меня заинтересовало это, ведь я изучала метафизику. Конечно, я пошла.

Медиум, пожилая шотландка, на сеансе внимательно посмотрела на меня.
- "Прямо за вашей спиной стоит мужчина, который хочет, чтобы вы его узнали. Кто-нибудь из ваших знакомых перешел недавно в мир духов?"
- "Нет", - ответила я.
- "Он разочарован тем, что вы его не помните. Он очень красив, и, кажется, англичанин. Это не поможет вам узнать его".
- "Нет", - был мой ответ.
- "У него на руках маленькая девочка, которая очень похожа на вас. Теперь вы узнаете его?
- "Нет, простите, я не знаю, о ком вы говорите".
- "Он говорит, что хочет передать вам 3 сообщения.
Первое - это было так быстро, что я ничего не почувствовал.
Второе - это был один из этих чертовых грузовиков (в этот момент слезы наполнили мои глаза)
Третье - он любит вас, и никогда не покинет.
Теперь вы поняли, кто он такой?".
- "Да, теперь я знаю", - я сражалась со слезами.
- "Он говорит, что не хочет, чтобы вы плакали. Он хотел рассказать вам сам, чтобы вы узнали о его смерти не из газет".

И еще от Майка было одно послание, слишком личное, чтобы повторять его тут. И затем дух Майка Хейлвуда исчез.

На следующий день газеты Торонто напечатали сообщение об этой аварии. Его дочка умерла на месте. Майк скончался спустя два дня в больнице. Но я верю в то, что его душа уже покинула тело.

Когда я смогла собраться с силами, то позвонила тому человеку из Castrol, через которого передавала свои открытки и письма. Я попросила его отдать последнюю открытку Паулине, вдове Майка. Он ответил, что Майк получил ее за два дня до смерти: "Я не знаю, что вы там написали, но что бы там ни было, Майк буквально светился от счастья".

Все совпало, как предсказывал старый гадальщик в Южной Африке:
1 - Это был "один из этих чертовых грузовиков"
2 - Он не пережил 40 лет, погибнув за 10 дней до своего 41-го дня рождения.
3 - Я не знаю, был ли он последним из той группы гонщиков, которым предсказали их гибель. Но тот факт, что два других предсказания сбылись, заставляет думать и о третьем.

Я планировала красиво закончить эту историю. Но она не закончилась и сегодня.

После смерти Майка прошло 20 лет. Но и по сей день меня не оставляет его присутствие где-то рядом. Первое знамение произошло вскоре после его гибели. Я переезжала из одного города в другой. Однажды утром мне нужно было срочно поехать навестить маму, у которой резко ухудшилось состояние. Я пробыла с ней 6 недель - день переезда давным-давно прошел. Я доверилась компании, которая организовала переезд, и они все сделали. Но спустя месяц в моей новой квартире раздался звонок, это была агент по недвижимости. Она извинилась за беспокойство, и задала вопрос - не было у меня впечатлений, что в моем бывшем доме обитает привидение? Я ответила, что никогда ничего подобного не ощущала, и поинтересовалась, почему она спрашивает. Агент рассказала, что новые жильцы несколько раз слышали в доме музыку, и атмосфера какая-то гнетущая. Эти люди собираются позвать медиума. Я попросила держать меня в курсе, если они все же обратятся к спиритуалисту.

Спустя пару недель она перезвонила мне, и рассказала, что в доме обитает дух мужчины по имени Майк. Он поведал медиуму обо мне, что однажды я ушла из дома и не вернулась обратно. Майк играл на своем кларнете, пока ждал меня. Он сказал, что при жизни играл музыку, чтобы успокоиться.

Я с сожалением вспомнила, что никогда не слышала, как играет Майк. Но люди, которые жили после меня во всех моих домах с тех пор, говорят, что иногда слышат флейту. И еще - часто со мной происходят вещи, которые убеждают меня, что Майк держит свое обещание: он остался со мной и играет на своем кларнете для меня.

Я хочу лишь только одного. Услышать музыку Майка. Хотя бы единожды.